ридинг-группа левочки

Исходный код страницы в формате Markdown

Эшли Дж. Борер. Интерсекциональность и марксизм. Критическая историография

2020–21 годы прибавили эффекты пандемии, обострившегося внутриполитического и международного положения к тому давлению, которое и раньше неравномернораспределялось между разными группами. Эти экономические и общественные эффекты усиливают уже существующее неравенство — гендерное, классовое или какое-либо иное. Постсоветские территории стали одним из заметнейших очагов этих процессов. На их фоне растёт не только индивидуальная политизированность, но и стремление к поиску общих повесток между различными движениями, которые в консолидации сил видят единственную возможность противостоять действующим структурам господства.

Одним из продуктивных диалогов может стать диалог между марксизмом и интерсекциональностью. Как убедительно показывает Эшли Дж. Борер, ведущая исследования в обоих подходах, а также в области феминизма, квир-теории, деколониальности и постколониальности и других, — многие из претензий, адресуемых каждым из подходов второму, на самом деле поднимаются и разрешаются внутри самого этого подхода, если в него достаточно углубиться. В статье «Интерсекциональность и марксизм. Критическая историография» авторка разбирает историю такой взаимной критики и проходится по наиболее значимым её пунктам, углубляясь в те нюансы, до которых не дошли критикессы. В частности, Борер обращается к обвинениям марксизма в классовом редукционизме — и показывает, что оно основано на неверном толковании природы класса. Опровергает она и обвинения интерсекциональности в том, что та сводит вопросы угнетения к постмодернистской политике идентичности. В последней части своей работы Борер намечает пункты, по которым теории и практические методы марксистского и интерсекционального подходов могут дополнять и усиливать друг друга.

Ридинг-группа левочки предлагает перевод этого текста Борер, который может помочь сторонницам и сторонникам этих двух подходов перейтиот повторяющейся критики к обсуждению совместных задач. Каждый из них глубоко и детально описывает свою часть работы — и не может быть заменен другим. Сохраняя приверженность одним позициям и разумную долю критичности по отношению к другим, мы можем рассматривать возможности их синтеза и устанавливать точки, в которых возможно объединение ради сопротивления.

В последнее время интерсекциональность обсуждается больше, чем когда-либо до этого. Обсуждения этой проблематики настолько часты, что иногда их даже называют «гегемонными».¹ А со времен финансового кризиса 2008 года похожим возобновившимся интересом пользовался и марксизм: слова «социализм» и «капитализм» стали самыми распространенными поисковыми запросами в Google в \2009. И помимо того что две этих теоретических рамки в последнее десятилетие рассматривались исследовательницами и исследователями по отдельности, они также вступали в контакт друг с другом. Марксистки и марксисты критиковали исследовательниц и исследователей интерсекциональности — и наоборот. Однако вместе с взаимной критикой совершались интересные и важные попытки синтезировать эти подходы, чтобы сформировать продуктивную и детально проработанную теорию, способную динамически отвечать на комплексные по характеру угнетения XXI века. В частности, дискуссии тесно сосредоточились вокруг политики идентичности или способов, с помощью которых идентичность соотносится, может или должна соотноситься со структурными условиями капитализма. Глубокое и более нюансированное понимание истории и взаимоотношений марксизма и интерсекциональности (которая в некоторой мере является современной парадигмой для понимания идентичности) абсолютно необходимо как для современных активисток, так и для исследовательниц в контексте дебатов вокруг политики идентичности.

Эта статья делится на три части. В первой части я опишу ключевые принципы интерсекциональности и её критику марксистской теории. Из всего богатства интерсекциональной критики марксизма я сфокусируюсь на двух конкретных обвинениях. Во-первых, на утверждении интерсекциональной теории о том, что марксизм полагается на бинарные структуры для объяснения мира. Во-вторых, на убеждении, что марксизм сводит анализ угнетений именно к классовому аспекту как к единственному или первичному по отношению к другим угнетениям и считает другие угнетения (например, сексизм, расизм и гетеронормативность) сугубо эпифеноменальными по отношению к первичным классовым отношениям. Несмотря на то что эти обвинения попадают в точку в случае многих традиционных марксистских теоретиков, я утверждаю, что динамичная и склонная к быстрым трансформациям традиция марксистских феминизмов² существенно развилась и сегодня способна дать ответ на эту критику внутри собственных теорий. Во второй части я объясню в чем заключаются претензии марксистского феминизма к интерсекциональности. Эти претензии часто вращаются вокруг идеи о том, что многие интерсекциональные теории недостаточно глубоко анализируют понятие класса. Несмотря на включение проблематики класса или его моделирования в качестве одной из множества осей угнетения многими теориями интерсекциональности, мало кто из исследовательниц этого подхода углубляется в особенности структурных классовых отношений или занимается целостной критикой капитализма. Я утверждаю, что нюансированная и конкртная критика капитализма как структуры жизненно необходима теориям господства (theories of domination). Я также рассматриваю критику от некоторых марксистских исследовательниц, заявляющих, что определённые направления интерсекциональной теории являются «буржуазными» из–за своего некритичного принятия позиций политики идентичности. Я считаю эту критику неуместной и утверждаю, что она могла бы быть применена к постструктуралистскому феминизму гораздо успешнее чем к интерсекциональности. Несмотря на то что интерсекциональность и постструктуралистский феминизм обладают некими общими элементами, их теоретические рамки фундаментально различны. Поэтому этот угол критики интерсекциональности является провалом марксистских феминисткок в их попытках серьезно провзаимодействовать с интерсекциональностью. Утверждение, что интерсекциональность и, соответственно, политика идентичности являются, в сущности, постструктуралистскими понятиями, часто высказывается в дебатах о политике идентичности. Поэтому работа с этим аргументом необходима для более ясного понимания того, как конструируется политика идентичности — более ясного, чем то представление, которое часто демонстрирует марксистская литература по этому вопросу. В последней части мной предпринимается попытка развить интерсекциональный марксизм или марксистскую теорию интерсекциональности, используя ключевые выводы обоих подходов. Пытаясь рассмотреть возможность такого синтеза, я утверждаю, что марксизму необходима интерсекциональность, и что его лучшие и самые детализированные итерации уже оперируют как интерсекциональные, даже если не называют себя таковыми. Я также утверждаю, что интерсекциональность может извлечь пользу из более развитой теории капитализма. Подчеркивая, что поодиночке оба подхода взаимно неполноценны, я надеюсь продвинуться дальше на пути к развитию теоретической рамки, способной надлежащим образом учесть отношения господства и эксплуатации, организованные вокруг категорий расы, класса, гендера и сексуальности.

I. Интерсекциональность критикует марксизм

Будучи разработанной феминистками цвета, интерсекциональность стремилась к теоретизации конкретных проблем, которые испытывали они сами. Среди этих проблем можно отыскать расизм, сексизм, классизм и гетеросексизм — те виды угнетения, которые часто игнорировались системами, рассматривающими лишь одну ось угнетения. Хотя сам термин «интерсекциональность» был введен Кимберли Креншоу в 1989, многие теоретикини интерсекциональности связывают свои теоретические положения с трудами, написанными такими чёрными женщинами как Соджорнер Трут, Анна Джулия Купер и другие гораздо раньше, ещё в XIX веке. Последние пытались описать исключения и угнетения, с которыми сталкивались чёрные женщины по осям гендера и расы. Интерсекциональность продолжала развиваться в XX веке благодаря теоретикиням самых разных идентичностей: чёрным вуманисткам, чёрным феминисткам, чикана-феминисткам, хиспанас, чиканисткам и сёстрам/аутсайдеркам (sister/outsiders). В своей ключевой работе Black Feminist Thought («Чёрная феминистская мысль») Патриция Хилл Коллинз описывала интерсекциональную теорию как «анализ, утверждающий что системы расы, социального класса, гендера, сексуальности, этничности, нации и возраста создают взаимно конструирующие характеристики организации общества, что формируют опыт чёрных женщин и, в свою очередь, сами формируются чёрными женщинами».³ Как объясняет этот ключевой принцип Барбара Смит, «главные “измы”… глубоко переплетены»⁴, их невозможно разделить. Патриция Хилл Коллинз и некоторые исследовательницы часто используют термин «матрица господства» вместо термина «пересекающиеся угнетения». Другие исследовательницы описывают те же явления через термины «сцепленные угнетения» или «взаимоусиливающие угнетения». Следовательно, в своей простейшей форме интерсекциональность является теорией, согласно которой социальные системы господства одновременно связаны друг с другом и структурно, и с точки зрения опыта. Значит, для того, чтобы понять и изменить эти системы, их нужно рассматривать вместе. Таким образом, критический взгляд интерсекциональности направлен на теории, анализирующие формы угнетения по отдельности, так же как и попытки установить одну ось угнетения в качестве первичной. Как раз из последней позиции чаще всего и совершается критика марксизма.

В первую очередь теоретикини интерсекциональности заявляют, что марксистки сводят все социальные, политические, культурные и экономические противоречия к классу.⁵ И в самом деле: некоторые марксистские исследовательницы исключают из своих работ все значимые обсуждения расы, гендера или сексуальности (как, например, дело обстоит в «Капитале» Маркса), объясняя процессы накопления капитала, кризисов и отчуждения прав в терминах, игнорирующих гендер и расу (или же обсуждая оси угнетения, но только как эпифеномены класса).⁶ Подобное стирание расы, гендера и сексуальности как уместных для обсуждения угнетения понятий является тенденцией, которую теоретикини интерсекциальности, как и феминистки в целом, признали серьезным ограничением марксистской традиции.⁷ В действительности же марксистские феминистки в прошлом были вынуждены выбирать участие в более мейнстримных обсуждениях капиталистической экономики и культуры — потому что вопросы женского труда, жизни и опытов пережитого насилия и эксплуатации долгое время встречали преграды. В этом смысле критика мейнстримного или гегемонного марксизма как подверженного расовой и гендерной слепоте разделяется одновременно и исследовательницами интерсекциональности, и феминистками, относящими себя к марксистской традиции.[^8]

While this criticism is certainly valid of many Marxist theorists, it would be misleading to erase the long history of Marxists who spoke extensively of gender, race and colonialism. Some of the major theorists of the Marxist tradition, among them Karl Marx himself as well as Friedrich Engels (cf. Engels 1942), discussed imperialism, colonialism and slavery, and in Engels’s case, patriarchy. It is true that Marx’s discussions of slavery and imperialism do not themselves constitute a theory of race, or at all reference the gendered dimensions of these structures. Indeed, it may be particularly problematic to give an account of colonisation and slavery that does not centre race and gender. It is true that many who wrote in the tradition of Marx and Engels ignored these dimensions in their analysis. For an analysis of Marx’s stances on slavery, imperialism, and colonialism, see Anderson 2010. For more on Marx and Engels’s theorisation of the oppression of women, see Brown 2012.